Об аристократическом происхождении, олимпийских чемпионах и мужьях – уроки жизни именитого тренера.
Среди фигуристов маститого тренера, воспитавшего нескольких олимпийских чемпионов, прозвали Мадам. В ней, конечно же, чувствуется голубая кровь – потомственная дворянка, аристократка. Но чувствуется и сила характера – ее уважают и побаиваются. Между тем в жизни Елены Чайковской было немало таких моментов, когда впору бы просто сломаться, уйти на дно и окунуться в глубочайшую депрессию. Но нет, справилась. «В жизни всегда есть выбор, – говорит она. – Весь вопрос в цене, которую ты готов за него заплатить».
1. О корнях
О своем аристократическом происхождении мама, Татьяна Гольдман, особо не рассказывала. А между тем ее прапрапрабабушка была фрейлиной королевы Елизаветы, немкой. Мои предки приехали в Москву еще в ХVI веке и осели.
В 1941 году нас с мамой выслали в Чимкент как фольксдойче. Мне тогда был год и пять месяцев. Мы с мамой жили на даче под Москвой, нам даже не дали заехать в город, чтобы собрать вещи. Хорошо, что она успела захватить с собой большой кисет золотых николаевских червонцев, на которые потом выменивала хлеб на базаре.
Моя мама так до конца и не вписалась в эту жизнь. Чтобы как-то выжить, она грузила хлеб, шила, вязала. Но было ясно – она другая. Всегда ходила с прямой спиной, гордо поднятой головой – женщина благородных кровей, ее не спутаешь.
Жили мы очень бедно, но родители как-то не придавали этому значения. Они умели создать какую-то необыкновенную, сумасшедшую атмосферу праздника. Все время у нас собирались гости – актеры театра.
Знаете, я хотела бы жить в ХIХ веке. Конечно, тогда я не была бы тренером, но жизнь, окружение, взаимоотношения мне нужны те.
2. О себе
У меня всегда присутствовали лидерские качества. Я лезла вперед – так было всю жизнь. Меня не заткнешь, не задвинешь на второй план. Ну, конечно, там, где я понимаю, что могу быть первой.
У меня есть несколько неосуществленных мечт. Например, я всю жизнь мечтала стать пианисткой. Мама учила меня играть, но музыканта из меня не получилось. И еще я всю жизнь хотела петь. Но поскольку у меня хроническое воспаление связок из-за льда – тут тоже ничего не вышло.
Когда в 1957 году я стала чемпионкой СССР, оказалась на пьедестале, конечно, радовалась – ведь я победила сильнейших соперниц. Но, с другой стороны, знала, что моя победа заслуженна, я очень много сил в это вложила. Потом меня стали посылать на чемпионаты Европы, и я поняла, что достигла потолка. И неожиданно для всех ушла из спорта.
Мой муж говорит, что я похожа на Владимира Ильича Ленина – безмерно боюсь скандалов. Это действительно так. Я стараюсь сделать все, чтобы решить конфликты интеллигентным, аристократичным путем.
Узнав диагноз «рак», люди просто впадают в панику. Для меня это известие тоже было ударом. Но, справившись с болезнью, я стала другой, изменилась внутренне. Перестала обращать внимание на сплетни, уколы, разговоры, зависть. Для меня всей этой шелухи нет. И мне стало так легко жить, как будто вместе с этой опухолью мне все ненужное вырезали.
Думаю, что существует что-то и после смерти, как бы еще узнать что… Ну а пока здесь – надо приносить пользу.
3. О семье
Толя Чайковский, мой второй муж, – это любовь всей моей жизни. Пятьдесят лет вместе живем.
С Толей меня познакомил первый муж, Андрей. Подвел ко мне на чемпионате Европы – Толя хотел взять у меня интервью. Ну вот, взял… и увел меня из семьи.
Я не открою вам великой тайны: все мои мемуары написаны Чайковским. Человек очень мудрый, старше меня на десять лет.
Я никогда не хотела, чтобы кто-то из моих родных фигурным катанием занимался. Это было бы моим слабым звеном, сейчас меня не за что ущипнуть.
4. О работе
Спортсмену нужно показать, что веришь в него, любить-холить-лелеять. «У нас штучный товар» – так я говорю.
Конечно, когда ученики выигрывают, радость гораздо большая, чем когда выигрываешь сама. Это все равно как ребенка выносить и родить… Я в такие моменты убегаю куда-нибудь или шапку на глаза надвигаю, чтобы слез моих не видели.
Не со всеми спортсменами мы расставалась хорошо. Ведь когда они уходят из спорта, то считают, что вместе с ними должна уйти и я.
Где любовь, там и ревность – без этого никуда. Но я никогда не беру конкурентов. Допустим, если я занимаюсь Бутырской, то не возьму Слуцкую.
Спортсмены мне доверяют. Знают, что я никогда их не предам, ни при каких обстоятельствах. И при полном провале, и при нарушениях буду за них биться в кровь до конца.
Leave a Reply