Публикация ИА SakhaNews от 8 мая 2017 года «Солдат Победы, или Как военные дневники писателя попали в Нерюнгри» о том, что в нерюнгринском музее Александра Кошукова, отныне будут храниться нигде до сих пор не опубликованные материалы, уникальные раритеты середины ХХ века — дневники известного писателя Роальда Недосекина — вызвала большой резонанс, причем не только в Якутии.
Напомним, в публикации рассказывалось о первом дневнике писателя, который Роальд Недосекин вел в 1942-1945 годах, когда воевал на фронтах Великой Отечественной войны. Дневник начинается 17 ноября 1942 года, последняя приведенная нами запись из первого дневника Недосекина датирована 19 мая 1945 года.
Статья об уникальной находке Александра Кошукова была перепечатана многими сайтами. В том числе ей поделилась группа «Бологое: историческое и окрестности» социальной сети ВКонтакте. Напомним, что Бологое – родина Роальда Недосекина, и там, в Тверской области, писателя хорошо знают. Жители Бологого узнали о находке, о музее Нерюнгри, об Александре Кошукове, и стали писать письма в Нерюнгри.
ОДНОКЛАССНИЦА ПИСАТЕЛЯ
Девочка Галя, которая сидела за одной партой с Роальдом Недосекиным — жива. Ей 92 года (как и Роальд Недосекин, она 1925 года рождения), но у нее прекрасная память.
Вот что написала её дочь Ирина Цой:
«Моя мама, Галина Дмитриевна Вильчинская (девичья фамилия Иларионова) училась с Роальдом Недосекиным с 1-го по 4-й класс в поселке Березайка, они сидели за одной партой. Роальд был отличником, успевал по всем предметам.
Отец Роальда — Недосекин Константин Федорович, был в березайской школе директором, он также вел уроки истории. Они переехали из Бологого всей семьей. Мать Роальда работала в школе библиотекарем, а сестра Татьяна Константиновна — учителем физики.
В классе Роальда все звали Ролька, он был приветливым и не конфликтным. Мама вспоминает, как-то по парте поскакала блоха, мама ее поймала и опустила в чернильницу- непроливайку. После этого Ролька ее звал «чернильной блохой». Но это в шутку, мама не обижалась.
С 5 по 8 класс мама жила и училась в Бологом, потому что бабушка работала в газете «Бологовский Ударник» уполномоченной райлит (районная литература) (это как цензор по выходу статей в печать). Березайская школа была 8-леткой, поэтому в 1941 году ученики после окончания 8 класса разъехались- кто поступать в 9-й класс в Бологое, кто в Калинин в техникум, а Роальд поехал в Ленинград. И начало войны встретил там, студентом Ленинградского морского техникума.
Когда началась война, в августе 1941 года школьников отправили рыть противотанковые рвы у города Осташков. Когда начались жестокие бомбежки Бологое, бабушка отправила маму в Березайку, но она не училась, а работала счетоводом в Сельпо, потому что в их семье всех мужчин призвали на фронт, и остались женщины и дети. Семья у моей прабабушки была очень большая, поэтому все женщины работали.
В 1944 году, в 19 лет мама снова пошла учиться. Из Бологое в березайскую школу прислали несколько учителей, эвакуированных из Ленинграда, и было решено сделать 10-летнюю школу.
Мама вспоминает, что примерно в 1944 году про Роальда выходила статья в «Бологовском Ударнике». Бабушка привезла газету из Бологое специально, чтоб все почитали про земляка. Моя мама 1925 года рождения, но у нее прекрасная память, и хорошо, что её воспоминания теперь пригодились».
Дочь одноклассницы писателя прислала две фотографии. Фотография № 1 — это 4-й класс, осень 1936 года. Галина Иларионова в третьем ряду снизу, третья слева, Роальд Недосекин рядом в шапке-ушанке. Во втором ряду в середине — их учительница Касьянова Ольга Владимировна.
Фотография №2 — 1945 год, 10-й класс березайской школы. Роальда нет, он на фронте, как мы рассказывали об этом в первой статье. Галина — в верхнем ряду четвертая. Отец Роальда, Константин Федорович, — во втором ряду, первый слева. Третья слева — сестра Роальда Татьяна Константиновна. Возможно, в том же третьем ряду, сидит и мать Роальда.
Всего Александр Кошуков привез в Нерюнгри три дневника писателя. Сегодня мы расскажем о втором дневнике. Сразу после Великой Победы военнослужащий Роальд Недосекин был направлен из Пруссии на восток страны – в Монголию и Китай. Продолжалась война с японцами, и победитель немецких фашистов, будущий писатель, принял в ней самое активное участие.
МОНГОЛИЯ
«17 июня 1945 года. Был чудесный солнечный день, когда мы уезжали из Пруссии. Отцветали и падали розовые лепестки яблон. И стояла тишина, тишина в Пруссии, после адского грохота зимних боев.
Эшелон тронулся ночью 22 мая. Каунас, Вильно. Земля Белоруссии, по которой прошли мы с боями. Разрушены села. Вдоль возвращенной к жизни дороги видны уже осыпавшиеся траншеи. Вдоль путей еще зияют воронки. Противотанковые рвы. Уже покрывшиеся ржавчиной брошенные исковерканные орудия и танки. На станциях маленькие дети просят у бойцов милостыню. И это везде – до Урала и дальше».
25 мая эшелон прибывает в Москву. Сходить к сестре Роальду не удалось: эшелон стоял всего два часа, и снова тронулся на восток. Солдаты не знают, куда их везут. Только отмечают города и станции, которые проезжают. Арзамас, Казань… Путь военного эшелона легко представить нерюнгринцам: он идет точно по маршруту сегодняшнего поезда Москва – Нерюнгри.
«Свердловск. Крупный и хороший город. Мы помылись в бане, походили по окраинам у вокзала. Дальше – Сибирь. И все больше и больше на станциях пленных фрицев. Работают. Сибирь, которую раньше так панически боялись немцы. Наверное, показалась им не такой уж страшной штукой».
Новосибирск, Красноярск. «Омск мне не понравился. И еще хуже Иркутск и Чита», — отмечает Недосекин.
Зато озеру Байкал посвящено несколько страниц дневника, ведь его автор, «прошагавший пол Европы», здесь впервые. «Подъезжая к Байкалу, мы не спали, хотя была ночь. Огромное озеро, сдавленное с трех сторон горами. На Байкальском хребте еще лежит снег. Мы огибаем озеро, то проезжая под кручами, нависшими над водой, то непрерывно прыгая из туннеля в туннель. Вода необычайно чистая и холодная. Горы на другом берегу кажутся совсем рядом».
После Байкала наступает ясность: эшелон поворачивает на юг, в сторону Монголии. «Мы выгружаемся около Баян-Туман. Это вторая столица республики. Вокруг много солдат. Настроены подземные казармы. Нас окружают верблюды. Любопытные соседи».
26 июня 1945 года, наконец, наступает ясность: «Завтра мы уходим в большой переход километров 300 к манчжурской границе. Переход будет очень тяжелым, по песчаной дороге, без достаточного количества воды. Хорошо, если поедем на машинах».
Есть и радостные новости: «Пришел приказ: всех нас награждают медалями «За штурм Кенигсберга». Награда догоняет своих героев, которые уже находятся на другом краю земли.
В Монголии активных боев пока нет. После 300-километрового перехода войска обосновываются на новом месте – военном городке Тамптак-Булак и ждут дальнейших приказов. «7 июля 1945 года. Впервые за два месяца мы получили по пачке писем. И в то же время сами всё еще не можем отправлять письма. Сколько теплых слов по случаю Победы!»
ВОЙНА С ЯПОНИЕЙ
8 августа Роальд еще не знает об уже случившейся бомбардировке Хиросимы. В этот день он записывает в дневнике: «Мы переехали на новое место. Стоим на исходном положении. От нас два километра до границы. Вот эта гряда сопок – уже Манчжурия. Фактически война уже началась в первы числах этог омеясца. В Тампак-Булак прибыла первая партия раненых. Каждую минуту возможно появление вражеской авиации». Все понимают, что предстоит война с японцами.
Об этом следующая запись – 9 августа. «Вчера вечером Молотов принял японского посла и заявил, что с 9 числа мы считаем себя в состоянии войны с Японией. Мы снова на фронте. Наши передовые части уже прошли на 50 км. О войне думаю, что она продлится не менее года».
Советские войска переходят китайскую границу. «Мог ли я подумать, что в один год побываю в Пруссии. России, Монголии и Китае?», — записывает Роальд Нелосекин. Он снова на войне.
«17 августа. Вчера прибыли в Ванемяо. Последние дни были очень тяжелыми. Машины буквально на руках поднимали на перевалы, карабкались на горы сами. Падают лошади обозов. Все чаще под окнами гор валяются брошенные легковые машины. За весь путь подвоза в части нет никакого. Машины останавливаются без бензина. Нет хлеба, табака. Переходим на местные и трофеи».
«Вчера мы приехали в город. Здесь осталось много складов. Среди трофеев – пачки японских сигарет, которые так нужны сейчас. Знаменитый китайский чай действительно хорош – ароматный, ярко-желтый в заварке, крупно нарезанный. Китайский чай выделывает фирма акционерного общества «Аввакумов и Ко» – видимо, русских белогвардейцев».
Армия двигается по Китаю – Ванемяо, Таонань, Контунь. Роальд начинает понимать, что на целый год война не затянется, конец её уже близок. Есть время поразмышлять, подвести итог заканчивающейся фронтовой жизни.
29 августа Роальд записывает: «Есть какая-то романтика в тяжелой солдатской фронтовой жизни. Это игра со смертью, быстрая смена новых мест, дружба под пулями, бессонные ночи, сотни опасностей, ракета на передовой. Часто я вспоминаю и Белоруссию, и Литву, и Германию. Много было хороших людей, горячих встреч, много пролито пота и крови. Я никогда ни на минуту не пожалел о том, что я пошел на фронт. Это университет жизни».
2 сентября 1945 года Роальду Недосекину исполняется 20 лет. «В двадцать лет я могу сказать, что видел многое в жизни. Видел сотни лишений, голод. Смерть, видел людей, видел столько, сколько многие не могут видеть за всю жизнь. В этот день Сталин поздравил с наступлением мира во всем мире».
КИТАЙ
Война окончена, но служба еще нет. Есть у наших бойцов дела в Китае. 13 сентября их погружают в автомобили, и через шесть суток они прибывают в Порт-Артур (он же Дальний). Город был основан русскими, и теперь, в 1945 году, снова отвоеван у японцев.
«Мукден, как я и ожидал, это, прежде всего огромный город с роскошными домами, трамваями, прохожими в европейских костюмах. Впрочем, везде наряду с дворцами можно увидеть маленькие кирпичные домики. Мукден – это заводы на окраинах сотни складов японской армии. Город утопает в зелени. И, несмотря на свой европейский вид, весь город все же остается китайским.
Зато порт Дальний – это уже чисто европейский портовый город. Мы прибыли туда на шумные крытые перроны, идущие параллельно друг другу. Вокзал в Дальнем прекрасный. Я не видел таких у нас. Вокзалы Ленинграда, Москвы ничто в сравнении с ним. Масса подземных и воздушных переходов. Трехэтажный, отделан строго и со вкусом».
«В городе много русских семей. Они еще как-то стесняются входить на улицы. Однако молодые люди не так щепетильны, как их папаши и мамаши. Они прогуливаются по улицам с тросточками, одетые в неплохие костюмы, любезно раскланиваются, охотно заводят разговор. Всем своим видом стараются показать, что ждали нас с таким нетерпением… Хотя мы хорошо помним, что очень крупная часть их семейств еще год назад поддерживала тесную связь со своими руководителями – атаманом Семеновым, его дядей-генералом и всех прочей верхушкой, которая, кстати, полностью взята под нашу охрану, проще говоря – арестована».
Запись 24 сентября 1945 года. «Завтра едут на Родину, домой, наши старички. Мы вместе прослужили много времени, вместе воевали в Литве, Белоруссии, Пруссии, Монголии и Манчжурии. Уезжают товарищи по работе – Елпаков, начальник радиостанции, с которым вместе работали со времен Витебска, Семенов –московский, наш шофер и зарядчик¸ наш старшина Петров. Как и хочется нам на Родину!»
ЖИЗНЬ КАК РОМАН
Жизнь Роальда Недосекина похожа на приключенческий роман. Пройдя фронтовыми дорогами Великой Отечественной войны до самого Дня Победы, в том же 1945 году он оказался на Дальнем Востоке. Через несколько лет он напишет свое самое известное произведение – автобиографический роман «Большой Хинган». В этой книге он расскажет о заключительном этапе второй мировой войны — разгроме японской Квантунской армии в Маньчжурии, описав один из героических эпизодов боевых действий советских войск — переход частей Забайкальского фронта через горные хребты Большого Хингана в условиях полного бездорожья, отсутствия воды, непрерывных боев с японцами.
Все это есть и в его дневнике, который мы только что читали. Дневник не издан, он хранится в первозданном рукописном виде в Нерюнгри, в музее Александра Кошукова.
Впереди у Роальда Недосекина – большая и длинная жизнь. В 1950-1955 годах Роальд Недосекин учился в Литературном институте имени Горького. Об этом он расскажет в своих следующих дневниках, которые теперь тоже будут храниться в Нерюнгри. В них еще много раз заглянем мы и наши потомки. Их увидят нынешние школьники, их будущие дети и внуки.
С каждым новым экспонатом музей Александра Кошукова становится интереснее. Трудно не согласиться с создателем уникального музея в Нерюнгри, что «без поиска и изучения наших корней не может быть ни настоящего, ни будущего».