В июле у местных рыбаков сезон путины — летнего лова рыбы, которая осенью в больших объемах начнет закупаться перерабатывающими предприятиями. При этом якутские предприятия-переработчики рыбного сырья вновь рискуют не получить господдержку. Это неизбежно приведет к удорожанию рыбной продукции.
В республике рыбу скупают предприятия «Чезаро», «Скиф», «Байкал» и ряд других. Они ее солят, коптят. Рыба в Якутии, вопреки сложившемуся мнению, — продукт недешевый. Например, омуля переработчики покупают по 175 рублей. Оно и понятно: в цену заложены, в том числе, большие расстояния, разделяющие промысловые участки и столицу республики, где локализуются переработчики и основной рынок сбыта. Удивительно, но рыбу за более скромные деньги можно найти, к примеру, в Москве или Красноярске.
Раньше цены в Якутии более-менее сдерживались мерами господдержки. Правительство республики предусматривало ежегодные субсидии для рыбаков, осуществляющих промысел. Поймал рыбу, сдал ее на перерабатывающее предприятие — сходил с квитанцией в минфин и получил субсидию в зависимости от сданного объема. Мера позволяла ценам оставаться в рамках приличий.
Однако в 2011 году Министерство сельского хозяйства Якутии предложило новшество. При министерстве был создан кооператив «Рыба Арктики», куда «согнали» ряд промысловых кооперативов. Все добытое сырье они стали сдавать в ставшую головной «подведомственную контору», которая смогла отчитываться об огромных объемах добычи. Видимо, этого только и дожидались некоторые чиновники минсельхоза — было объявлено, что рыба будет субсидироваться только для добытчиков, которые могут обеспечить объем добычи не менее 1000 тонн.
Естественно, единственным, кто подпадал под такие требования, был опекаемый минсельхозом кооператив «Рыба Арктики». Более мелкие — «Чезаро», «Байкал», «Скиф» — остались без госсубсидий. Им ничего не оставалось, как компенсировать возникшие убытки повышением цены на конечную продукцию.
Экс-министр сельского хозяйства Иван Слепцов, комментируя ситуацию, уверенно заявлял журналистам, что «чем дороже местная продукция, тем больше денег получат ее добытчики и производители».
На деле вышло иначе — больше денег не получили ни те, ни другие.
«Рыба значительно подорожала именно в этот период, в 2011 году, — уверяет директор ООО «Байкал» Дмитрий Смирнов. — Мы были вынуждены повысить цены, чтобы компенсировать образовавшиеся убытки. В итоге люди стали меньше ее покупать». Соответственно, компании-переработчики стали меньше зарабатывать.
Зато сырье стали активно скупать переработчики, например, из соседнего региона — Красноярской области. В Красноярске численность населения выше, чем в Якутске — значит, рынок сбыта больше, и рыба быстрее «уходит» с прилавков, что позволяет продавать ее дешевле, зарабатывая на обороте. Плюс потеплее будет — соответственно, меньше затрат на ту же коммуналку при производстве. Как результат — добытая в Якутии и переработанная в Красноярске рыба стоит дешевле, чем переработанная у себя на родине.
Рыбные промышленники Якутии мириться с подобным положением дел не захотели и подали жалобу в региональный УФАС. Антимонопольщики, изучив предоставленные документы, признали незаконность действий минсельхоза в отношении «Рыбы Арктики». «Установлено, что Министерство сельского хозяйства Якутии необоснованно отобрало единственную организацию — получателя субсидий», — сообщили нам в Управлении федеральной антимонопольной службы по республике.
Что мы имеем на сегодня?
Переработчики, вроде все тех же «Чезаро», «Байкала» и «Скифа», несмотря на сложности, продолжают работать. Чего не скажешь о «Рыбе Арктики» как получателе всех субсидий — на сегодня компания признана банкротом.
«Я не знаю, чем там дело закончилось по части распределения субсидий. Но сегодня известно, что все игроки, занимающиеся переработкой рыбы, поставлены в равные условия, — прокомментировал Якутия.Инфо руководитель УФАС по Якутии Юрий Игнатьев. – Как будут распределяться деньги, я не знаю. Мы наложили штраф на руководителя Государственного комитета Арктики. — Что касается коррупции, у нас нет функций оперативно-розыскной деятельности. Мы видим нарушение по 135-му закону «О конкуренции», а этот закон не рассматривает нарушение с точки зрения уголовно-наказуемого деяния. Поступившие к нам материалы не остались в ведомстве. Но как только мы видим коррупциогенные проявления, то сразу по своим каналам передаем в правоохранительные органы. Дальше вопрос не нашей компетенции. Но материалы могут стать основанием для оперативно-розыскной деятельности. К чему все это выведет – это уже компетенция правоохранительных органов».
