Сегодня любое упоминание в СМИ Дмитрия Глушко становится в центре внимания и предметом обсуждения. Поводов экс-второе лицо Якутии прессе давал немало. Обнаружив интервью с ним в своем архиве, оно показалось сейчас вполне актуальным. В рамках бравурных отчетов о своей деятельности или попыток оправданий по скандалам нашлось место политику Глушко, но не человеку. Возможно, эта публикация поможет посмотреть на Дмитрия Евгеньевича по-другому, понять, что движет им.
«Когда получила редакционное задание взять интервью у вице-президента Дмитрия Глушко под смешки коллег, честно признаюсь, растерялась. Ну ладно, поговорим и сорву с него маски.
Отношения с Дмитрием Евгеньевичем у нас складывались непросто. Сложилось мнение, что он стал моим любимым “антигероем” после ряда публикаций и призывов отобрать у него планшет за высказывания в соцсетях. В ответ второе лицо республики называл меня своим “личным летописцем” и “писуном”, получающим огромные гонорары от заказчиков по его душу.
Читатели во время нашей “информационной войны” друг с другом разделились на два лагеря. Одни кричали: “Глушко, давай, до свиданья!”, другие клеймили меня крепким словцом. Неожиданно для себя разговор получился живым, а интервью откровенным. Дмитрий Глушко открылся с разных сторон как человек и политик».
О национальном вопросе и кому исповедуется Глушко?
— Давайте начнем с приятного. Разрешите поздравить Вас с хорошим окончанием сезона футбольного клуба “Якутия”.
— Действительно, на сегодня клуб “Якутия” – это вершина развития футбольной инфраструктуры в нашей республике. Футбол может влиять на настроения людей порой больше политических процессов, как самый массовый вид спорта. Будь ты шахтер, врач, полицейский, все играют в футбол или болеют за него. И в будущем имеет все перспективы стать новым брендом Якутии.
— Болельщики бывают разные: одни патриоты, другие — участники нацмаршей. Вам не показалось, что идет запланированный процесс расшатывания ситуации в республике, в частности по национальному вопросу?
— Очень сложно говорить на эту тему, потому что одна неправильно изложенная мысль сможет привести к ложному восприятию. Очень опасно, когда начинают спекулировать этой темой для достижения своих целей. В случае обострения, когда люди пойдут стенку на стенку, кто встанет между ними регулировать ситуацию? Толпа, на самом деле, никогда не бывает неуправляемой, ею манипулируют. И те люди, которые никогда не выходили к большой массе людей, не осознают возможные последствия. Не дай Бог, случится такой момент, только тогда они ощутят, что это такое. Когда любое движение, взгляд или слово может привести к необратимым процессам.
— А вам приходилось выходить?
— Я дважды за свою жизнь стоял перед спровоцированной массой людей, не важно с какой мотивацией — национальной или другой. Все помнят, когда молодежь вышла на площадь из-за неправильных действий правоохранительных органов по делу Нерсисяна. Я встречался с активистами, пытаясь их понять и урегулировать. Причина возмущения была справедливой, а форма неправильной. Но объективно на тот момент было 10-12 изнасилований, когда насильниками выступали люди разных национальностей. Среди них было два случая с кавказцами, а были случаи, когда в якутских селах мужики насиловали своих дочерей.
Тогда я им сказал: “Я вас понимаю, приезжий изнасиловал якутскую девушку, ставшую после этого инвалидом. Но ведь это вопрос насилия по отношению к женщине, а не межнациональных отношений. Почему не было митингов по другим случаям? Если бы он изнасиловал киргизку, а не якутку, вы бы возмущались таким способом?”. Самой сложной для восприятия стала фраза, которую озвучила девушка (!): “Тогда это была бы проблема киргизов”. Конечно, возникают конфликты, но они не основаны на сугубо национальной почве. Это только потом с чьей-то подачи они приобретают такую окраску.
— Прежде у нас никогда не было митингов против гастарбайтеров? погромов “узбечек”…
— Убежден, что люди которые приезжают в Якутию обязаны жить по тем правилам, которые приняты в этом обществе. Веками сложились праздники, традиции, определенный стиль поведения. Их нужно придерживаться. У нас есть Ассамблея народов республики, которая долгое время является хорошим балансиром.
— На мой взгляд, сейчас у Ассамблеи больше “лубочно-маскарадная” деятельность. Каким образом она может внести свою лепту? Фестивалей у нас хватает, а дел…
— В республике диаспоры взаимодействуют со своими земляками, проживающими на ее территории продолжительное время, у которых более упорядоченный образ жизни. В отличие от тех, кто приезжает к нам на сезонные работы. Они, к сожалению, не идут на контакт со своими диаспорами. Ассамблея могла бы помочь установить контакт между работодателями и общинами, помочь адаптироваться.
Но прямую ответственность за них должны нести те, кто приглашает иностранную рабочую силу по квотам. Иначе получается, что работодатели получают выгоду от привлечения не местного населения, а гастарбайтеров, зарабатывают и обогащаются. А проблема, связанная с социальными и межэтническими отношениями почему-то перекладывается на государство, хотя оно не было заинтересовано в их приезде.
Если Ассамблеи и занимаются, на ваш взгляд, только этим, то это тоже очень важное направление. Эти фестивали тоже заставляют задумываться, ознакомиться с другой культурой, показывают нам потолок отношений различных этносов и религий, дают понимание, какие традиции, правила поведения есть у узбеков или в киргизской семье. Это сложная просветительская, популяризаторская работа. Все-таки это большая текучая работа.
— Вы бы разрешили девочкам-мусульманкам носить хиджабы в школе?
— Сложный вопрос. Здесь у нас это не принято. Прежде, чем принять подобное решение, должно быть общественное обсуждение. Мы – светское государство, поэтому свои религиозные чувства должны проявлять в специально отведенных для этого местах – в мечетях, православных или католических храмах. Я же, к примеру, не ношу на публике православный крест, хотя посещаю церковь.
— Вы себя считаете воцерковленным человеком?
— Я не соблюдаю все церковные каноны.
— Вы исповедуетесь?
— Я часто общаюсь с нашим Владыкой. И общение с ним позволяет определить свое поведение в тех или иных ситуациях. По канонам нельзя считать, что это является исповедью, но для меня общение с ним является очень важным. В то же время в силу своей работы я часто общаюсь с муфтием. Нас всех объединяют общечеловеческие ценности. Я вижу, что духовные лидеры традиционных конфессий стараются на благо республики, их интересы совпадают с нашими.
В качестве положительного примера, могу привести подготовку к Играм “Дети Азии”. Наша мусульманская диаспора сыграла очень важную роль, в том числе, в формировании международного положительного имиджа Якутии, как благоприятную территорию, где представители разных религий могут на равных условиях добиваться в республике успехов.
Об отношениях с Борисовым и критике в свой адрес
— Ваша будущая карьера осенью обсуждалась едва ли не больше всех. Вам прочили и пост главы постпредства, кто-то вас видел спикером Ил Тумэна. И рейтинг за сентябрь у вас резко поднялся. А тем не менее, что произошло? Вы оставлены в своей должности и досидите до конца 2015 года. Создается впечатление некой недосказанности, ощущения, что что-то там наверху не поделили, не договорились, вашей личной неудовлетворенности.
— Постараюсь ответить максимально коротко. Во-первых, где бы я не работал, я никогда не сидел и не досиживал. Я всегда работал. Если кому-то кажется, что нынешняя моя должность какая-то формальная и бутафорная, то пусть попробует поработать. Во-вторых, где бы я ни работал, для меня всегда была важна личность руководителя, будь то директор школы, министр. Я ценю открытость, порядочность и отношение к работе. Поэтому, всегда могу сказать, что уважаю своего руководителя.
Для меня важно, говорить что думаю. И не стесняюсь говорить правду. Другое дело, что должен ее говорить своему руководителю один на один. Если не согласен с результатом, то должен уходить. Я в свое время из-за несогласия с руководством уже уходил, и уходил осознанно. Егор Афанасьевич доверяет мне и ставит очень сложные задачи. Как они решаются – это оценивать другим людям. Недосказанность в политике всегда будет присутствовать. Это естественно. Нельзя говорить публично все, потому что это просто будет вредить работе. Нужно быть честным по отношению к руководителю и прежде всего к людям при решении общих задач, но не переступать через себя. То, что обсуждается про меня, я никогда не читаю.
— А что читаете?
— Я читаю то, что мне интересно, например, в социальных сетях.
— О, как раз хотела задать вопрос про вашу активность в соцсетях. Многие считают, что вы излишне многословны на этой площадке.
— Моя активность бывает смещается. Группа ВКонтакте мне сейчас менее интересна в силу своей юной публики, теперь общаюсь с аудиторией Фейсбука. Я пишу то, что мне интересно, волнует и что думаю. В соцсетях есть возможность увидеть реакцию людей на свои действия или мысли, иногда пусть эмоции. Я привык и умею признавать свои ошибки. Когда мне на них аргументированно указывают, не стесняюсь признаваться в них. Трудно найти людей, которые всегда поступают во всем правильно. Любой может совершить какое-то неправильное действие или оговориться.
Например, когда я писал свою заметку о том, что теперь понимаю реакцию Рамзана Кадырова, действовал так, чтобы повлиять на судей. Заголовок зацепил многие издания, мое сообщение из Фейсбука перепостили все, кто пишет о спорте. Это позволило обратить внимание председателя федерального союза футболистов и повлиять на принятое позже к арбитру решение. Согласитесь, значит возможно использовать социальную сеть в своей работе? Реакция была очень бурной и со стороны якутян, москвичей, португальцев. Планета огромная, а такие ситуации с несправедливым судейством возникают везде.
— Значит вы понимаете, что все ваши высказывания в том же Фейсбуке – это уже инструмент влияния, которым могут воспользоваться и в ваших интересах, и против вас?
— Я не боюсь этого. Вокруг каждого из нас ходят рассказы, юморески, байки. С удовольствием храню в своем личном архиве две заметки из ИТАР-Хатасса, они были сделаны с шикарным юмором. Хотя другого бы, наверное, это обидело, а мне нравятся. Я не знаю, кто такой Гнусов, но его стих обо мне стоит у меня в рамке. К критике спокойно отношусь. Я часто говорю журналистам, что меня сложно обидеть, да и бесполезно.
Есть ли президентские амбиции у Глушко?
— Помнится, при вашем назначении, как только стала известна ваша фамилия, в обществе было очень бурное обсуждение, не скрою — даже недоумение. Говорили, неужели в национальной республике не нашлось другого претендента со славянской фамилией? Прошло время, и сейчас со счетов не сбрасывают ваши возможные уже президентские амбиции. В нынешних реалиях федеральной политики Ил Дарханом вполне может стать славянин. И к вашим частым поездкам присматриваются в этом ключе.
— С какой целью я в ту или другую сторону поехал?
— Ага. Например, в Южную Якутию зачастили, в промышленные города. Возможно, запускаете пробный шар в русскоязычных районах и поселениях, примериваетесь к шапке Ил Дархана. Чем черт не шутит или?..
— Я — командный человек. И быть им несложно. Прежде чем начать руководить, ты должен научиться подчиняться и понимать, что общекомандные цели важнее твоих личных. Нужно уметь наступать на свои личные интересы. Могу точно сказать, что никуда не рвусь, не ставлю перед собой таких задач с точки зрения продвижения по карьере. Проработав два года в минмоле, встретил своих одноклассников, которые меня пытались упрекнуть в карьеризме. Я не строю карьеру, а просто работаю. Если чувствуешь в себе силы справиться с оказанным доверием, надо просто действовать.
— У вас есть кремлевские лоббисты? Вы продолжительное время возглавляете региональное отделение ЕР. На выборах дали хорошие показатели. Наверняка обзавелись обширными связями в Администрации президента РФ…
— Конечно, когда долго работаешь, складываются определенные отношения. Тебя оценивают, можешь ли ты решить ту или иную поставленную задачу, предпринять оперативные действия в сложных или конфликтных ситуациях, справляешься ли. И у людей, и руководителей складывается свое мнение, будь то симпатия или антипатия. Так происходит всегда, неважно на каком уровне – в школе, в министерстве или на уровне Администрации президента РС (Я) или РФ. Это естественный процесс. Бессмысленно рваться. Нужно заниматься своей работой, решать проблемы, которые тебе доверили.
— В соцсетях часто упоминаете Нерюнгри и его главу района Андрея Фитисова. У вас с ним личная неприязнь?
— Противостояния, личной неприязни у меня нет. Если говорить, что надо уметь признавать ошибки, то в какой-то мере местная и действующая на тот момент республиканская власть допустила их. В результате они вызвали протестное настроение в отношении любой власти. Сегодня там население недовольно одинаково и главой района, и главой города, и республиканской властью. Им есть с чем сравнивать. В самые сложные периоды “Якутуголь” смог не только выжить, но и создать условия для своих работников и в целом для города. Изменился собственник, кому-то стало жить хуже, а кому лучше. Много людей остались недовольными реструктуризацией, потерей прежней стабильности. На мой взгляд, Фитисов стал главой района волей случая. Я с самого начала об этом говорил. Был сделан неправильный выбор альтернативных ему кандидатов, это нужно объективно признать.
— То есть из-за конкретных людей появилось раздражение к власти? Бывшего главу района Кожевникова называют “Тысячелистником”, после того как приобрел себе звание “Человека тысячелетия”.
— Да, но при этом надо признать, что нынешняя администрация работает на созданной Владимиром Кожевниковым базе, будь это те же строительные работы. Возможно, он допустил ошибку, что вызвало такое неприятие людей. И кстати, процедура праймериза, в которой мы сначала были не уверены, на этих выборах позволила узнать отношение людей к тому или иному кандидату.
— С итогами состоявшегося праймериз ЕР могла бы поспорить, хотя идея, безусловно, полезная.
— Ну ее же реализуют сами люди. Поэтому где-то получается правильно, где-то нет. Например, кто-то схотел сжульничать, а в результате на самих выборах взял да проиграл и с треском.
О “лифтерах”- карьеристах и самопожертвовании
— У вас сложилась успешная карьера в вашем возрасте. Наверняка осознаете, что являетесь примером подражания для молодых управленцев. Сейчас выросла целая плеяда “лифтеров” (в основном из рядов молодогвардейцев), очень быстро поднявшихся по лестнице. Скандальные имена у всех на слуху, а кого вы могли бы отметить в качестве положительного примера, назвать своим учеником?
— Своими учениками могу назвать только детей, которых обучал в школе.
— Ну, “Молодая гвардия” – это же поросль “Единой России”…
— Мне часто пишут в Фейсбуке молодые люди, которым нравятся или не нравятся мои действия. Мне не симпатичны те, у которых цель одна — построить свою карьеру. И такие люди есть. Таким образом свою жизнь выстраивать нельзя, скажу абсолютно честно. Это смещение общечеловеческих ценностей. И если ты смог переступить через кого-то, то это обязательно вернется к тебе и отобьется. Поэтому строить свою карьеру, основываясь только на том, чтобы оказаться в правильном месте, в нужное время, высветиться перед президентом…
— Понравиться ректору СВФУ Евгении Исаевне…
— Ну или так. Это ущербно и неправильно. Фамилии называть не хочу и не буду. Просто “Молодая гвардия” — крепкая организация. Там, как и везде, есть люди, которые ничем не гнушаются, а кто-то наоборот жертвует собой ради общих интересов. Люди разные. В комсомоле, в профкомах, других общественных организациях есть свои “лифтеры”. Это неизбежный процесс. Сам никогда не мечтал быть начальником или вице-президентом. Нужно понимать, что руководящая должность требует своих жертв…
— Чем пожертвовали Вы?
— Высокий пост отнимает личную жизнь, которая становится уже всеобщим достоянием. Уже три года не остается времени на семью. Для меня это очень болезненный вопрос. Во время отпусков стараемся уединиться с семьей, провести по максимуму вместе время. Личное пространство разрушается. Эта работа приносит больше ограничений и лишений, чем счастья и радости. Об этом должны задумываться эти “лифтеры”. Сначала стремятся туда попасть и взлететь, а потом оказываются неподготовленными. И еще вчера близкие люди порой могут тебя не понять. Начинают думать, что ты возгордился, стал обосабливаться, не понимая, что не хватает элементарно времени. Должна быть готовность и самого человека и поддерживающих его родных, близких к таким последствиям.
О буднях, семье и очень личном
— Давайте попробуем разбить стереотип, некоторые представления, что вице президент – это “свадебногенеральская” должность. Расскажите про свои будни.
— Часто день проходит очень стремительно и в череде совещаний. Считаю, что подготовленные совещания не могут быть длительными, оптимальное время — 30-40 минут. Если работники в течение 15 минут не могут изложить проблему, ситуацию, видение возможных путей решения, то, значит, они просто не готовы и его бессмысленно проводить.
— Мечта, которая сбылась или ждет своего воплощения, не важно детская или взрослая.
— У меня в жизни было две мечты. В старших классах мне запретили из-за зрения серьезно заниматься футболом. А я мечтал, в том числе, и о большом спорте. И если исходить из того, что я курирую и занимаюсь ФК “Якутия”, она, можно сказать, сбылась. И вторая мечта со студенческих времен – найти свою женщину и создать семью. Они обе сбылись. Для меня очень важно было встретить понимающего человека, который может тебя поддержать, а порой уступить в случае необходимости. И ты в ответ готов ради нее сделать то же самое.
— Вопрос, который чаще себе задаете, находите на него ответ или нет.
— Жизнь связана с принятием решений. Поэтому часто задаешь себе вопрос, поступил ты правильно или неправильно. Позже понимаешь, не может быть все таким однозначным – одну категорию людей устраивает, других — нет. Я — за эффективные решения.
— Какие семейные традиции у вас сложились?
— В последнее время не люблю говорить про семью. С возрастом это становится более интимной, не публичной частью твоей жизни. Они, безусловно, есть, главное – проводить по возможности время вместе.
— Политика, как и история, не любит сослагательного наклонения. Но если повернуть время вспять и предоставить выбор, чем бы вы занимались?
— Все что я делаю, мне абсолютно не жаль потраченного на это времени. С профессиональной точки зрения, наиболее счастливые моменты были связаны со школой, где проработал почти семь лет. Жалеть не о чем, старался поступать так, как думаю.
